Авиаудар по столице Восточной Сибири
Бомбардировка столицы Восточной Сибири — мало кому известный сейчас, но реальный исторический факт. В чем его уникальность? А в том, что абсолютно все крупные военные события, в которых использовалась боевая авиация, происходили на значительном отдалении от нашего города. Откуда здесь взяться бомбардировщикам, да еще и неприятельским? Но… это произошло фактически ровно сто лет назад — 1 января 1920 года. Авиабомба упала в самом центре города…
Сто лет назад, в годы Гражданской войны, военная авиация еще только зарождалась, а ее использование в боях носило эпизодический, экспериментальный характер: самолеты-этажерки применяли для разведки с воздуха да разбрасывания листовок. Но уже тогда в Иркутске появились первые летные отряды, и иркутские авиаторы уже тогда сумели заявить о себе.
Авиагруппировка под Иркутском. Первая попытка
Появление в городе боевых авиаформирований и участие иркутских авиаторов в Гражданской войне тесно связано с именем Александра Люшинского.
Иркутянам Люшинский знаком как первый директор Иркутского авиационного завода № 125. В марте 1932 года он в качестве чиновника Глававиапрома прибыл в Иркутск, участвовал в выборе места для будущего предприятия и руководил первыми организационно-строительными работами. А в октябре его уже перевели на новую работу.
Но, как удалось выяснить, те несколько месяцев, в течение который Люшинский возглавлял строительство авиазавода, были не первым периодом его нахождения в Иркутске.
Еще в 1918 году механики Московской авиашколы Александр Люшинский и Николай Рахчеев, предвидя катастрофу российской армии в Первой мировой войне, предложили эвакуировать авиатехнику, оставшуюся на фронте, вглубь страны. Они предложили в районе Иркутска создать мощную авиагруппировку, недоступную немецкой угрозе.
Управление Воздушного флота поддержало идею. И в феврале 1918 года было принято решение о создании в Иркутске 1-го Сибирского авиапарка.
5 июня 1918 года из Москвы в столицу Восточной Сибири отправился первый авиационный эшелон. На платформы погрузили 12 разобранных самолетов, 20 запасных моторов, четыре автомобиля и другое имущество. В составе первой группы в Иркутск выехали семь летчиков и 12 механиков — в основном сибиряки по рождению. К группе были прикреплены сам Рахчеев и комиссар Черных.
Вскоре стало известно о восстании чехословаков и свержении советской власти в Иркутске. В связи с этим в Перми эшелон остановили, а из военных летчиков составили два авиаотряда: 1-й Иркутский и 2-й Иркутский. Их присоединили к действующей на Урале 3-й Красной армии.
Сибирские летчики были недовольны таким приказом и стали возмущаться. В ответ комиссар Черных сказал: «Любой из вас имеет право отказаться, но в этом случае он будет немедленно расстрелян, как изменник и дезертир!»
На этом история создания авиагруппировки под Иркутском в своем первом воплощении закончилась. А верная идея Люшинского и Рахчеева получила свое развитие только в 1930-х годах, когда в Иркутске построили авиазавод, создали мощный транспортный авиационный узел, основали школу авиатехников (будущее ИВВАИУ), а в окрестностях появились крупные авиационные базы — на Белой и в Усть-Орде.
Первое военное применение аэропланов
Поводом для первого в Иркутске применения авиации в военных целях послужили столкновения с восставшими против советской власти частями Чехословацкого корпуса. На момент восстания в Иркутске оказались три эшелона с чехословаками: два в районе вокзала и один на станции Иннокентьевской (современный Иркутск-Сортировочный).
В этот день 25 мая 1918 года по всему Транссибу объявили директиву наркома по военным делам Льва Троцкого о немедленном разоружении восставших. Для выполнения приказа 26 мая в Иркутске к железнодорожному вокзалу стянули отряды красноармейцев.
Сначала разоружение чехословаков проходило мирно. Потом в результате провокации начался бой. Чехословаки организовали атаку, в ходе которой захватили вокзал, военные склады, две пулеметные огневые точки и артиллерийское орудие. Вскоре они взяли под контроль всю ж/д магистраль от вокзала до станции Иннокентьевской.
Для усмирения восставших власти города применили артиллерию, три бронепоезда и бронеавтомобиль. Кроме того, чтобы бои не перекинулись в центр города, был рассоединен понтонный мост через Ангару. А в воздух поднялась авиация!
Иркутский летописец Нит Романов отмечал, что всего в небе оказались два аэроплана. Один направился к вокзалу, а второй — в район Военного городка и станции Иннокентьевской.
Появление самолетов над головами чехословаков произвело на них необходимое впечатление. По словам Валентина Рябикова, активного участника установления советской власти в Иркутске, аэропланы «произвели отрезвляющее действие на восставших». Они были принуждены к перемирию и переговорам.
В итоге чехословаки согласились сдать оружие, оставив себе лишь необходимое для самообороны. Иркутск оказался единственным городом, в котором их разоружение произошло успешно. Таким образом, первое вступление авиации в Гражданскую войну в столице Восточной Сибири можно считать победоносным.
К сожалению, локальная победа не смогла радикально изменить общий расклад сил. Отпор, полученный в Иркутске, заставил чехословаков ускорить захват других стратегически важных объектов. Вскоре весь Транссиб оказался под их контролем. Силы были неравны, и уже 11 июля 1918 года чехословацкие войска, не встретив сопротивления, вошли в столицу Восточной Сибири.
Мятеж чехословаков спровоцировал более крупный гражданский конфликт в России. Воспользовавшись слабостью Советов, воспрянули белогвардейские силы. К ним присоединились иностранные интервенты. Страна оказалась ввергнута в кровопролитную войну.
Русский ас Михаил Снегирев
В начале Гражданской войны Иркутские 1-й и 2-й авиаотряды являлись одними из наиболее боеспособных единиц воздушного флота Красной армии. Несмотря на это, общее настроение летчиков, уже прошедших Первую мировую, было связано с усталостью и нежеланием воевать против соотечественников. Среди авиаторов отмечались случаи дезертирства и перебежек от одной воюющей стороны к другой — от красных к белым и наоборот.
В этом смысле примечательна история командира 1-го Иркутского авиаотряда — одного из асов русской армии Михаила Снегирева. Он был одним из тех, кто умел сражаться до конца. На его счет записана одна из последних воздушных побед русского военно-воздушного флота на Западном фронте. В то время такие победы были штучными и очень ценились…
После отзыва с германского фронта Снегирева захватил водоворот Гражданской войны. В июле 1918 года его назначили командиром красного 1-го Иркутского авиаотряда. Но в декабре того же года он дезертировал и перелетел на сторону белых, где служил в 3-м сибирском авиаотряде армии Колчака.
Ровно через два года, оказавшись в Иркутске, Снегирев снова дезертировал и перелетел к красным. Так из одной крайности в другую бросало людей в те нелегкие годы.
Михаил Снегирев служил и у красных, и у белых, исправно выполнял задания по авиаразведке и связи. Но известно, что он откровенно саботировал участие в реальных воздушных боях, не желая проливать кровь своих соотечественников. А это подтверждает его гражданское мужество.
В мирное время Снегирев работал испытателем новых типов самолетов. В 1929 году, кстати, он еще раз побывал Иркутске, совершив на самолете К-4 «Червона Украина» конструкции Константина Калинина сверхдальний перелет из Харькова в столицу Восточной Сибири.
Погиб Михаил Снегирев 21 ноября 1933 года при испытании самолета К-7. В истории авиации он остался примером служения Отечеству вне зависимости от политической конъюнктуры.
Борьба вместо объединения
На одном из участков Восточного фронта в конце 1918 года иркутским авиаотрядам противостояли белогвардейские летчики 33-го корпусного авиаотряда. Это было одно из немногих воинских соединений, которому после заключения Брестского мира и выхода России из мировой войны удалось сохранить свое наименование, структуру, знамя и полностью личный состав.
Так же как и летчики красных 1-го и 2-го Иркутских авиаотрядов, эти авиаторы после вывода с германского фронта направлялись в столицу Восточной Сибири. Там они должны были заняться организацией связи и почты. А если бы не Гражданская война, то все эти авиаторы, волей истории разлетевшиеся в разные лагеря — белых и красных, вполне могли бы стать основой мощной российской авиационной группировки. Но не случилось: ход событий принудил их воевать друг против друга на Урале.
Восстание Чехословацкого корпуса вдоль всего Транссиба также закрыло путь в Сибирь 33-му белому авиаотряду, его остановили в Уфе. Здесь летчики в полном составе присягнули на верность белой Народной армии и перешли в оперативное подчинение командованию Чехословацкого корпуса.
Биплан изрешечен, все живы
Примечателен один из воздушных боев между авиаторами этих подразделений. 15 октября 1918 года в небе в районе Перми встретились истребитель-биплан «Сопвич» с пилотом Арбузиным и летнабом Грубером из 1-го Иркутского авиаотряда и биплан «Ньюпор-17» поручика Павла Владимирова 33-го корпусного авиаотряда.
Белый летчик атаковал самолет красных, выпустив по противнику несколько пулеметных очередей. Всего он потратил 43 патрона. Красные авиаторы отбили атаку, но после возвращения на аэродром обнаружили в самолете 40 пулевых отверстий. Даже с учетом того, что некоторые пули прошили самолет, это была удивительная меткость белого летчика и удивительное везение Арбузина и Грубера: в этом бою они не получили ни одной царапины!
Однако поручик Владимиров погиб на следующий день. Его сразил красный летнаб Шульц на самолете «Сопвич». Эта смерть стала первой задокументированной гибелью в воздушном бою во время Гражданской войны.
Еще один «иркутский» штрих в истории 33-го авиаотряда. Его командиром вплоть до начала 1920 года служил Виктор Галышев — в будущем один из самых известных и незаурядных летчиков Восточно-Сибирского управления ГВФ и Главсевморпути.
В Иркутске Галышев работал с 1928 по 1934 годы. Здесь он прокладывал новые сибирские и полярные авиатрассы и в качестве пилота-инструктора готовил новых авиаторов — покорителей сибирских просторов. Также на его счету участие в знаменитых арктических спасательных операциях пассажиров пароходов «Ставрополь» и «Челюскин».
Колчаковцы на службе советской России
Вообще в составе Белой армии в Сибири оказалось много авиаторов, которые впоследствии сыграли значительную роль в развитии сибирской авиации. Среди них знаменитый исследователь и первооткрыватель сибирских воздушных трасс Семен Корф.
Об Октябрьской революции он узнал в Америке, где участвовал в закупке самолетов для русской армии. Дворянин, офицер и авиатор, Корф, не раздумывая, устремился на Родину, чтобы разделить с ней свою судьбу. До России он добрался, нанявшись кочегаром на попутное судно.
Во Владивостоке Корфа мобилизовали в армию Колчака, и он, как и многие его коллеги, до падения режима Верховного правителя России служил на стороне белых.
В январе 1920 года Корф перешел на сторону красных и занял должность начальника авиаотряда, а затем — начальника штаба Красного воздушного флота Западного фронта. Дважды награжден орденом Красного Знамени РСФСР.
После демобилизации в 1924 году Корф возглавил работы по прокладке новых воздушных линий в Сибири, лично принимал участие в исследовательских экспедициях. Под его руководством открыта первая в стране международная Бурят-монгольская авиатрасса (1926 г.) и самая протяженная на тот момент в мире гидроавиалиния Иркутск — Якутск (1928 г.).
Непосредственные изыскательские работы на Бурят-монгольской линии проводил еще один бывший авиатор колчаковской армии Валериан Боженок, который служил у белых с середины и до конца 1919 года. Иркутск для Боженка стал судьбоносным городом, поскольку именно в нем он нашел возможность перейти на сторону красных. А зимой 1925—1926-х годов Боженок в должности пилота Управления сибирских авиалиний в течение трех месяцев пешком исходил весь маршрут будущей Бурят-монгольской авиалинии, создав аэролоцию и наметив места возможных посадочных площадок.
Белый летчик и «Великий восточный перелет»
Также в частях Белой армии в Сибири служил известный в будущем советский летчик Михаил Волковойнов. Вместе с братом Александром в начале Гражданской войны он добровольцем вступил в ряды белогвардейской Народной армии — на должности летчика и моториста соответственно.
В 1918—1919-х годах Михаил Волковойнов являлся активным участником боевых действий против Красной армии на Урале и в Сибири. В конце1919 года, когда поражение Колчака стало очевидным, Волковойнов, в отличие от коллег, не уклонился от выполнения боевых обязанностей и до конца выполнял свой воинский долг. В октябре он был ранен, а в декабре 1919 года оказался в плену у красных.
Позже, уже в плену, на протоколе дознания Волковойнова чьей-то рукой была сделана надпись: «Точные его убеждения — антисоветские». Этот документ сохранился в архивах. К счастью для летчика, резолюцию оставили без внимания, и в мае 1920 года Волковойнов уже воевал с поляками. Там он также выполнял свой долг до конца и своей отвагой заслужил звание «красного летчика».
С Иркутском Волковойнова связало участие в «Великом восточном перелете» в 1925 году, когда советские авиаторы на шести самолетах пролетели по маршруту Москва — Иркутск — Урга (Улан-Батор) — Пекин. По тем временам это было грандиозное даже в мировом масштабе достижение. Волковойнов являлся помощником начальника той знаменитой экспедиции и пилотом на самолете Р-1.
Дата 24 июня 1925 года, когда участники перелета приземлились в Иркутске, считается официальным днем рождения иркутской гражданской авиации. Так белый летчик прославил советский воздушный флот и оказался причастен к созданию гражданской авиации в Восточной Сибири.
Кроме того, летчик участвовал в продолжении «Великого восточного перелета», совершив вместе с Михаилом Громовым перелет из Пекина до Токио.
Бомбардировка Иркутска
После того как белые войска оставили Омск, еще один небольшой сибирский авиаотряд отправили в тыловой Иркутск. В нем насчитывалось как минимум четыре самолета и полтора десятка летчиков. Оказавшись в Иркутске, в декабре 1919 года летчики отряда поддержали восстание Политцентра, а впоследствии в полном составе перешли на сторону красных.
Из уже упомянутых авиаторов в этом отряде к тому времени служили Михаил Снегирев и Валериан Боженок. А решающую роль в переходе под красные знамена сыграл летчик-ас Николай Брагин.
До революции во время учебы в Московском высшем техническом училище Брагин увлекся планеризмом и прохода не давал профессору Николаю Егоровичу Жуковскому, читавшему курс лекций в этом вузе.
В Первую мировую Брагин участвовал в Брусиловском прорыве, где регулярно совершал полеты по тылам противника, корректируя огонь артиллерии и производя разведку. Кроме того, Брагин стал одним из первых русских летчиков, освоивших технику ночных полетов и ночного бомбометания.
Во время иркутских декабрьско-январских событий 1919—1920-х годов Брагин наиболее активно включился в антиколчаковское восстание, регулярно совершая разведывательные полеты над позициями белых и раскидывая «литературные бомбы» — так в то время называли агитационные листовки.
А 1 января 1920 года Брагин сбросил на Иркутск настоящую авиабомбу. Снаряд упал на перекрестке улиц Арсенальной и 5-й Солдатской (современные улицы Дзержинского и Богдана Хмельницкого). Летописец Романов сообщает, что в результате «были пострадавшие». За всю историю Иркутска это был единственный случай бомбардировки города.
Также в конце января 1920 года во время боев против каппелевских войск в районе Зимы Брагин вместе командиром авиаотряда Тушновым, выполнявшим функции летнаба, совершил несколько разведывательных и штурмовых полетов в расположение каппелевских войск.
В феврале при обходе каппелевцами Иркутска Брагин и Тушнов совершили несколько вылетов, пытаясь с помощью бомбометания отбить захваченные белыми в деревнях обозы. Эти полеты стали последними фактами военного применения авиации в районе Иркутска за всю его историю.
Использованы фото: Кондратьев В., Хайруллин М. «Военлеты погибшей империи», 2008 г.; из музея Иркутского авиационного завода; копии из фондов Государственного архива Иркутской области